«Есть такая библейская притча о блудном сыне, — рассказывает мне Дима, когда я спрашиваю его о том, что он думает о своем будущем, — она о том, как один человек взял у отца свою часть наследства и тут же её промотал в разврате. Остался, понятное дело, без денег, опустился до того, что, работая подпаском, мечтал насытиться хотя бы из одного корыта со свиньями. Но у него и того не было. И вот он думает: „Что же это такое? У моего отца есть и нормальное жилье, и еда. Пойду я, наверное, и попрошу у него прощения“. И с этими мыслями возвращается к своему отцу, падает перед ним на колени, а отец прощает его и устраивает по поводу возвращения сына под отцовское крыло праздник. Я так думаю, — делится соображениями мой собеседник, — что если даже ты отступился, жил неправедно, но решил отказаться от дурного, то любви Бога хватит на то, чтобы вернуть тебя в нормальную жизнь“.
Диме27 лет и он уже второй месяц находится в Спасо-Преображенском реабилитационном центре. Каждое утро, в 6:45, на 15 минут раньше остальных, Дима просыпается, чтобы разбудить своих товарищей, живущих с ним в одной келье. Таково его послушание. Рано утром, когда на улице еще темно, хочется поспать еще. Однако, если он не встанет раньше всех, то подведет не только себя, но и всех остальных. Подъем в 7 утра — закон. Ведь есть только полчаса, чтобы все 12 человек, проживающие в центре, успели привести себя в порядок, почистить зубы и, например, сделать зарядку.
Спасо-Преображенский реабилитационный центр специализируется на лечении от различных зависимостей: прежде всего от наркомании и алкоголизма. (Бывали случаи лечения от игромании.) Лечение достигается дисциплиной, порукой от старшего к младшему, когда прошедший более долгий курс реабилитации (естественно, без рецидивов) назначается старшим помогает остальным. Существенный упор в лечении делается на веру: православные мотивы присутствуют буквально во всем. Это и “кельи“, и “послушание», и обязательное молитвенное правило, начинающееся в половину восьмого.
На молитвенное правило всех собирает Олег (сейчас в центре живет три Олега, так что различают их географически. Этот Олег из Ростова). Он старший из тех, кому еще нельзя выходить на улицу в одиночку. Старшие воспитанники говорят, что до определенного момента на улицу лучше не ходить совсем, поскольку там слишком много соблазнов. Им виднее. Я вижу в Олеге только крепкого человека 45 лет, который подавая остальным пример, первый крестится и начинает читать молитву. За ним крестятся остальные.
Потом наступает время уборки и все расходятся по своим делам: кто мыть пол в дом, кто подметать двор. Коля — повар и его обязанность сегодня — приготовить макароны с килькой на завтрак. Полушутя спрашиваю его, почему в библиотеке центра единственная не связанная с религией книга — «Золотая энциклопедия кулинарии». Получаю вполне серьезный ответ о том, что правильно приготовить пищу — очень важно для работы центра.
- Понимаешь, — говорит Коля, — у зависимого мысли крутятся в основном вокруг его страсти. Особенно в самом начале, когда он только-только начинает избавляться от своего соблазна. Вдобавок, в центре у нас все подчинено режиму. Тут еда, можно сказать, главное удовольствие и радость человеку. А если её неправильно приготовить, то что может быть? Вот, скажем, настроение и так у человека паршивое, а тут еще и съел что-то невкусное. И все, это последняя капля, и он думает: «А, ну вас всех». И вся его работа идет насмарку.
К 10 утра завтрак уже готов. Все в сборе и, прочитав молитву, воспитанники садятся за стол. Едят вдумчиво, неторопливо. Позавтракав, перебираются в зал, убирая за собой: появляется немного свободного времени, и всем охота пообщаться. Однако долго общаться не получается: в 11 начинаются молитвенные часы и двое — еще один Олег (уже из Изобильного) и Глеб уходят читать молитву отдельно от остальных.
В центре существует такая практика: каждое утро в определенное время два совершенно разных человека идут вместе молиться за всех. Помимо прочего, это способствует укреплению личных отношений. Оставшиеся молятся там же, где и в первый раз.
Полчаса спустя, в 11:30, появляется свободное время. Вернее, не совсем свободное — в центре оно называется подготовкой к разбору слов. А на деле это время для самообразования. Воспитанники разбирают книги и усаживаются читать, только Дима отдельно от всех направляется в трапезную. Последовав за ним, вижу, что он учит молитву — сегодня его очередь читать её остальным. У Димы доброе лицо и грустная история. Рассказывает как пил. Вернее даже не пил, а выпивал. Но так, что это мешало всему. А выпивал потому что грустил, особенно когда жена ушла. Или когда с ребенком не мог увидеться. А жена ушла… В общем, алкоголь успокаивал его и примирял с действительностью. По его словам, в центре жизнь вполне себе ничего. Рассказывает, как недавно играли центром в пейнтбол. А потом — как собирается с центром же идти на рыцарский турнир.
Тут он спохватывается, что уже 12 и время идти на разбор Евангелия. Сегодня говорят о царе Ироде, Саломее и Иоанне Крестителе. Разбирают детально, подробно; время от времени, правда, отвлекаясь на смежные темы. В первый раз на кулинарию, второй — на спорт, в третий — на личные отношения. После того, как заговорили о жизненных ситуациях, повисает тяжелая пауза — у каждого там, вне центра, остался кто-то. Постепенно беседа возвращается в прежнее русло. Забавно видеть, как Дима и Глеб называют друг-друга, полушутя, «братик». Единственный, кто чувствует себя неловко — мой сосед — Олег (тот, что местный). Поначалу он закрыт от всех, молча читает писание, скрестив ноги — словно защищаясь. Я понимаю, что защищается он от меня. Позже, когда он привыкнет, и мы уже разговоримся с ним, он окажется тихим, интеллигентным человеком, который уже давно мог бы и сам мог бы быть в центре за старшего. Но, по его словам, не хочет, мне кажется, что он боится ответственности. У таких людей, насколько я знаю из собственного опыта, часто бывают проблемы с алкоголем. Олег пытается решить их в центре и, видимо, небезуспешно: похоже, что ему там спокойно. Спокойствие это естественно: возникновение конфликтных ситуаций предупреждено в уставе. Запрещено все, что может вызвать ругань и недопонимание. Вплоть до азартных игр.
После разбора евангельских текстов быстрый обед — буквально полчаса, предваряемый молитвой. И, по завершению, снова тридцатиминутная молитва — до 15.00. Такая поспешность и небогатый рацион — чай и печенье — обусловлены тем, что с трех часов начинается самое важное в работе центра с социальной точки зрения. Время для послушания, и плотный обед будет мешать.
Любой врач-нарколог скажет вам, что одной из важнейших проблем, с которой сталкивается реабилитант, заключается в том, чтобы суметь вернуться в жизнь полноправным членом общества. Спасо-Преображенский центр решает эту проблему по-своему: пусть те, кто желает исцелить себя, приносят пользу не также и окружающим. Те, кому уже можно выходить в город в одиночку, с самого утра уезжают на свои задания. Строго говоря, они уже находятся в ремиссии — к старой жизни их уже не тянет. Но они все равно живут при центре. Так они одновременно подают пример реабилитантам, заодно наблюдая за ними.
Остальные, те, кто еще находится на лечении, но уже пробыл в центре достаточное количество времени, также выполняют общественно полезную работу. Сегодня трое ребят едут очищать от снега территорию дома престарелых. А когда нет снега, они едут туда, чтобы помочь чем-нибудь другим.
Те, кто остаются в центре, также работают. Впрочем, если после работы остается время, можно потратить его на себя. Искупаться, привести себя в порядок, почитать. Те, кто помоложе, спускаются в спортзал.
Физическая работа нагуливает аппетит, так что к шестичасовому ужину все приходят уставшие, но слегка возбужденные; у тех, кто был на улице, виден румянец на щеках. К ужину же собираются «старшие“ — те, кто с утра поехал по общественным делам. По тому, как они принимаются за горячее, сразу видно, что голодны.
После супа — чай, который пьют все не спеша и с определенной долей лености. Но даже после чая остается еще много времени (на ужин дается целый час), и все постепенно расходятся. Я прошу остаться старшего из “старших» — тоже Олега (правда уже из Питера), и он соглашается на разговор. Он подтянут, молод, уверен в себе. Я спрашиваю его, сколько он уже находится на излечении, что так хорошо выглядит?
- Уже больше года, — отвечает Олег, -, но ты не смотри на внешность. Знаешь, к нам привозят людей из самых подлых жизненных ситуаций. И где-то на вторую неделю, когда пройдет первое сильное отравление, обычно все начинают есть. И едят, и едят, и не могут остановиться. А ко второму месяцу ходят уже такие, пухлые, с щеками. После второго месяца есть уже перестают, но выглядят внешне хорошо. Так что физическая форма — это не показатель. Нужно смотреть глубже.
- И на что ты смотришь?
- Как на что? На состояние человека, на его поведение. Я ведь тоже начинал вот с этой лампадки, — Олег кивает в сторону красного угла, — в каждом центре такая есть. Когда человека только привозят, его главным занятием становится — поддерживать в этом углу чистоту, вовремя поджигать лампадку и смотреть, чтобы нигде не было копоти. Кажется, ничего сложного, но когда ты только-только попадаешь сюда и все твои мысли устремлены совсем в другую сторону. Постепенно дают все более сложные поручения. Так что я все это проходил — я знаю и вижу по другим.
На часах семь вечера. Время повторять утреннее расписание: полчаса на молитву, полчаса на подготовку к евангельским чтениям и час на разбор апостольских посланий. Но вместо этого на сегодня запланирована встреча с психологом. Раз в неделю она приходит в центр, чтобы оценить психологическое состояние воспитанников с медицинской точки зрения. Я выпрашиваю разрешение присутствовать на сеансе терапии, но получаю отказ — врачебная тайна!
Возвращаюсь туда, где пьет чай Олег. Спрашиваю то, что интересовало с самого начала: центр находится в частном секторе, не возникает ли у соседей каких-нибудь претензий? Учитывая специфику центра, все может быть.
- А какие претензии могут быть? — искренне недоумевает Олег, — Мы же, наоборот, помогаем им всем. Бабушке напротив (машет рукой в сторону улицы) мы недавно, когда были снегопады, двор от снега вычистили и дорожку прочистили. Так она наших парней благодарила, мол, спасители вы мои. Или вон дом (еще один взмах рукой) — у них виноградник большой, они бы сами весь урожай не собрали. А мы помогли: им приятно, нам полезно.
- А кроме соседей кому еще помогаете? Я знаю, что трое воспитанников ездили сегодня в дом престарелых снег убирать.
- Да, мы следим за геронтологическим центром, кроме того, проводим регулярные акции «Кормление», как мы её называем. Каждую субботу около Андреевского собора бесплатно раздаем пищу. Туда нуждающихся много приходит. Вообще, много чем занимаемся. В Темнолесской наш центр взял под свою опеку дом малютки. Вообще специфика от города очень сильно зависит.
- Подожди, то есть у вас не один центр?
- Нет конечно. У нас только в Ставропольском крае 4 филиала нашей организации «Здоровое Ставрополье». Кроме того, мы сотрудничаем с организацией «Здоровое Поколение Кавказа», кроме того, мы сотрудничаем с реабилитационными центрами Краснодарского края и Ростовской области. Конечно, ничего этого без участия Николая Новопашина бы не было. Именно он основал эту сеть. Ты же знаешь историю о том, как отец дал детям веник и приказал сломать его? Поодиночке прутья ломались легко. Зато собранные вместе, они остались целыми. Так и вся наша сеть, только сотрудничая может что-то противопоставить наркомании, этой чуме XXI века.
- Хорошо. Но вот вы вылечили человека и дальше что?
- Как что? Мы никого не бросаем на полпути — это все равно, что не лечить человека вообще. Пройти период реабилитации — это как увидеть верхушку айсберга — основная работа только впереди. Человеку нужно учиться жить каждый день нормально среди других людей, научить его общаться с другими людьми, нужно найти ему работу. Центр этим тоже занимается. Да посмотри хотя бы на меня, — добавляет Олег с улыбкой.
Психолог уходит, но из главного зала я слышу гул, — воспитанники делятся впечатлениями.
Но гул постепенно стихает и все расходятся — на часах уже девять вечера. А это значит, что наступает самый приятный час — личного времени. За плечами почти прожитый день, так что слегка уставшие ребята тихо занимаются своими делами. Глеб задумчиво читает книгу Федора Углова. Во время дневного чтения Евангелия ему дали несложную тему по правилам поведения в храме. Несложная, но тоже требующая подготовки. Остальные тоже негромко заняты кто-чем и час пролетает очень быстро.
А в 22.00 вечернее молитвенное правило — последняя групповая молитва на сегодня. После нее, в 22.30 начинается самая важная часть работы центра: беседа по итогам дня. Каждый воспитанник центра рассказывает, что он сегодня делал, о чем думал, каково его мнение о прожитом дне. Все сходятся во мнении, что день не такой уж плохой, даже удался. После того, как итоги подведены, воспитанники расходятся по кельям. В 23.00 у них отбой. Нужно ложиться спать, чтобы завтра начался новый день.
Алексей СУХАРЕВ
Сайт «Милосердие»
Фотоальбомы
Видеогалерея
